Национальное единство — прочный фундамент современного Таджикистана
27 июня в Таджикистане ежегодно отмечается День национального единства — праздник, имеющий не только историко-политическое значение, но и глубокий символический и культурно-ценностный смысл. Учреждённый в память о подписании «Общего соглашения об установлении мира и национального согласия» 27 июня 1997 года этот день стал важнейшим маркером перехода таджикского общества от фазы вооружённого конфликта к фазе мирного развития.
Об этом в беседе с корреспондентом «Народной газеты» рассказал младший научный сотрудник Института философии, политологии и права Национальной академии наук Таджикистана, член Общественного Совета Республики Таджикистан, участник исторической XVI сессии Верховного совета Республики Таджикистан, политолог Виктор Ким.
Начиная бседу, Виктор Ким отметил, что в современной общественно-политической перспективе осмысление таких рубежных событий требует уже не только публицистического описания, но и научной интерпретации через призму системных закономерных трансформаций, которые происходят в постконфликтных обществах. Одним из эффективных теоретических инструментов для такого анализа является теория изменений (theory of change) — концептуальный подход, позволяющий понять, каким образом происходит переход от состояния кризиса к устойчивому мирному существованию, и какие элементы (институциональные, культурные, лидерские и т.д.) обеспечивают этот переход.
В свою очередь, мы попросили ученого высказать свое мнение относительно научного осмысления Дня национального единства Таджикистана как символа и механизма долгосрочной трансформации таджикского общества в современных условиях меняющегося мира. А также о том, как сама идея «Национального единства» превратилась в идейную основу современной государственности Таджикистана, обеспечивая прочный фундамент для стабильности, сплочённости и национального самоопределения общества и государства.
Теория изменений
Продолжая беседу, собеседник подчеркнул, что теория изменений — это аналитическая рамка, разработанная в рамках социальных наук, международного развития и конфликтологии. Она позволяет проследить логические взаимосвязи между исходной ситуацией (конфликт, нестабильность), желаемым результатом (мир, устойчивость, развитие) и необходимыми вмешательствами и действиями, которые приводят к этим изменениям.
По его мнению, основными элементами теории изменений являются:
— диагностика проблемной ситуации и контекста;
— формирование общей цели изменений;
— описание последовательных шагов к достижению этой цели;
— определение ключевых акторов и ресурсов;
— понимание причинно-следственных связей между действиями и результатами.
«Применение этой теории к современным постконфликтным обществам, таким как Таджикистан после 1997 года, позволяет увидеть в мире не только итог мирных переговоров, но и начало целенаправленного преобразования социума, государственного аппарата и коллективной идентичности.
В этом контексте День национального единства выполняет сразу несколько функций:
— является точкой запуска изменений;
— служит социальным ритуалом, закрепляющим новые нормы;
— становится институционализированным напоминанием о цене мира и важности национального согласия;
— поддерживает коллективную память и гражданскую идентичность, трансформируя травму прошлого в ресурс единства и развития», — поведал политолог.
От конфликта к национальному единству
Виктор Ким подчеркнул, что гражданская война в Таджикистане (1992–1997 гг.) стала одним из самых трагических и разрушительных конфликтов на постсоветском пространстве. Её причины были многослойными — от институционального вакуума и борьбы за власть после распада СССР до этно-региональных противоречий, идеологических расхождений между светскими и исламскими силами и внешнего вмешательства. В результате конфликт унес более 150 тыс. жизней, вызвал массовую миграцию, разрушение инфраструктуры и поляризацию внутри общества.
«Однако именно этот трагический опыт стал точкой формирования новой модели мышления — необходимости отказаться от насилия как метода политической борьбы и осознания того, что единственный путь к будущему — это поиск согласия и компромисса. Мирное соглашение, подписанное 27 июня 1997 года в Москве при посредничестве ООН, России, Ирана и других внешних акторов, стало поворотным моментом не только в прекращении боевых действий, но и в переосмыслении самого фундамента государственности Таджикистана», — отметил он.
Политолог добавил, что документ предусматривал амнистию, включение представителей Объединённой таджикской оппозиции в органы государственной власти, возвращение беженцев, формирование новых общественных институтов и развитие национального диалога. Этот комплекс мер стал первой фазой глубинного процесса изменений, в котором символическое закрепление мира стало столь же важным, как и институциональные реформы.
«В этом смысле «Национальное единство» не является простым актом памяти, он отражает конкретный переход от фрагментированного, конфликтного состояния к новой парадигме коллективной ответственности и совместного мирного развития. День 27 июня стал точкой кристаллизации идеи национального примирения как основы идентичности страны», — заявил он.
«Национальное единство» — стержень государственной устойчивости
Продолжая беседу, ученый отметил, что символическое и политическое значение «Национальное единство» выходит далеко за рамки обычной даты.
«Оно выполняет функцию нравственного и идеологического ядра, вокруг которого формируются государственная политика, национальный нарратив и общественное самосознание. После окончания конфликта таджикская государственность была вынуждена выстраиваться не только на институциональном, но и на идейном уровне, как акт мирного пересозидания и обновления общественного договора.
Ключевую роль в этом процессе сыграл Лидер нации, Президент Республики Таджикистан уважаемый Эмомали Рахмон, который не только выступил инициатором мирного соглашения, но и последовательно развивал концепт «Национального единства», как основы политической культуры. В публичной риторике, системе образования, культурных практиках и государственных символах «Национального единства» закрепился как священное понятие, равнозначное самому существованию современного Таджикистана», — поведал он.
Собеседник добавил, что через призму теории изменений это можно трактовать как институционализацию мирного будущего:
— мир был включён в национальную идеологию;
— примирение стало частью идентичности гражданина;
— стабильность — не просто результат политики, а моральное обязательство.
«Так, День национального единства стал инструментом устойчивости, поддерживая на уровне культуры то, что было достигнуто политическим путём. Он представляет собой одновременно итог трансформации и индикатор её необратимости», — говорит он.
От даты памяти к символу зрелости общества
Виктор Ким заметил, что за более чем четверть века своего существования День национального единства прошёл путь от даты политического соглашения до устойчивого элемента национального календаря, который выполняет функции как коллективной памяти, так и интегративной практики.
«На ранних этапах после 1997 года основной акцент делался на переосмыслении травмы: в общественном дискурсе превалировали образы страданий, жертв и ценности прощения. Это соответствовало логике первичной фазы изменений: общество нуждалось в символическом очищении и восстановлении доверия. Празднование 27 июня в этот период имело характер ритуального закрепления перемирия, демонстрации начала новой политической жизни», — подчеркнул собеседник.
По мнению ученого, с течением времени по мере того, как общественные и государственные институты стабилизировались, а новые поколения всё меньше ассоциировали себя с войной, праздник приобрёл уже иные функции:
— он стал инструментом воспитания гражданской идентичности;
— трансформировался в день государственно-гражданского согласия, а не только межпартийного примирения;
— его содержание расширилось за счёт культурных мероприятий, научных конференций, социальных инициатив.
Виктор Ким добавил, что сегодня «Национальное единство» воспринимается уже не как воспоминание о мире, а как празднование мира. Это принципиально важный сдвиг, отражающий успешную реализацию теории изменений: переход от устранения конфликта к укреплению устойчивости мира как ценности.
«Этот праздник стал своего рода лакмусовой бумажкой зрелости таджикского общества — готовности не только избегать конфликта, но и осознанно строить совместное мирное будущее. В общественном сознании укоренился образ мира как достижения, требующего постоянной поддержки и обновления. Это также отражается и в языке: понятие «единство» (вахдат) становится ключевым в политической риторике, в школьных учебниках, в культурных нарративах», — подчеркнул специалист.
Вместо резюме
Завершая беседу, политолог отметил, что праздник «Национального единства» — это уже не просто дата окончания войны, а многослойный культурно-политический механизм, обеспечивающий воспроизводство идеи национального единства в меняющихся исторических условиях.
По его мнению, через призму теории изменений можно увидеть, как символический акт (подписание мирного соглашения) превращается в устойчивый фактор трансформации общества, закрепляется через ритуалы, память, институты и культуру.
«На современном этапе развития Таджикистана «Национальное единство» выполняет стратегическую функцию: он не только сохраняет историческую память, но и поддерживает направленность общества на мирное сосуществование, коллективную субъектность и общественное согласие. Это особенно важно в условиях глобальной турбулентной нестабильности в мире и региональных вызовов современности.
Так, идейная основа «Национального единства» выступает как цементирующий элемент таджикской государственности, соединяющий прошлое, настоящее и будущее, память, развитие и перспективу, конфликт, исцеление и благополучие. Это не просто праздник, это фундаментальная точка отсчёта для всей постконфликтной истории страны и прочный фундамент для современного Таджикистана и будущих поколений», — резюмируя беседу, отметил Виктор Ким.
Акмал Маннонов
